Современный российский пролетариат: классовая организация и деклассирование.

Анализ состояния рабочего класса в России на пороге третьего тысячелетия указывает на исключительно сложные неоднозначные и противоречивые процессы, протекающие в его среде. Это две основные тенденции (вынесенные в заголовок), имеющие абсолютно противоположные направления: с одной стороны деклассирование, а с другой повышение классовой организованности.

Исторически сложилось так, что с победой Октябрьской революции и установлением советской власти были уничтожены эксплуататорские классы, а следовательно, и рабочий класс лишился ряда своих черт, присущих ему как классу антагонистического общества. Основная из этих черт - это выковавшаяся в долгой и кровопролитной борьбе классовая организация (сделавшая его - как говорил Маркс СС. т.4 стр.183 - из класса для себя в класс в себе). В результате строительства социализма рабочим классом были приобретены новые свойства, и новая организованность соответствующая социалистическому строю, которая (как сегодня выясняется) не подходит для борьбы в капиталистическом обществе. В итоге, если во всем капиталистическом мире уровень организованности рабочего класса соответствует уровню производительных сил, так как повышение этого уровня сопровождался классовыми боями, сплачивавшими и организовавшими рабочих, то в России после реставрации капитализма рабочий класс оказался не только плохо организованным (что не соответствует высокому развитию производительных сил), но и практически с атрофированными классовыми инстинктами. Это естественно сильно облегчило задачу реставраторам-прихватизаторам - со стороны рабочего класса они совершенно не встретили сопротивления капитализации страны.

Однако, столкнувшись с жестокой действительностью антагонистического общества, люди в одночасье ставшие из советских трудящихся пролетариями, инстинктивно потянулись к объединению и организации в своей борьбе против эксплуатирующих классов. Но в ходе этого процесса возникли очень большие трудности.

Во-первых, это деклассирование, связанное с системным кризисом в результате, которого разрушается сама материальная основа существования рабочего класса - в стране методически уничтожается промышленное производство его падение уже перевалило за 50%, износ основных средств приближается к 90%, а это значит - то, что остановилось уже и не запустишь - все практически развалилось (об этом сейчас говорит даже Абалкин). Огромная масса рабочих выбрасывается на улицу. В любом другом “нормальном” буржуазном обществе при таких параметрах экономического спада и при такой его длительности давно бы начались массовые стихийные выступления, на несколько порядков более масштабные чем те, что мы наблюдаем в России. У нас же власти, каким-образом сводят концы с концами, и даже создается видимость стабилизации. И действительно большинство выброшенных на улицу работников где-то находит себе средства к существованию. На этом моменте необходимо остановиться подробнее.

“Нас сейчас чубайсики пытаются убедить, что происходит необходимый на данном этапе развития естественный процесс структурной перестройки с отмиранием нерентабельных и неконкурентоспособных предприятий. Но почему-то в черный список попали абсолютно все предприятия за исключением торгующих нефтью и газом, то есть все кроме ориентированных на продажу наших ресурсов. Причина такого положения кроется в специфике перераспределительных процессов идущих в нашем обществе. Дело в том, что процессы товарного обращения необходимые для функционирования капитала имеют устойчивый характер в нормальном буржуазном обществе с нормальным процессом воспроизводства. Но как мы видим, такого нормального процесса воспроизводства в нашей стране не существует. В таком случае стабилизирующим фактором могут служить некоторые внешние условия. Таким условием является выкачивание из нашей страны природных ресурсов. Именно выкачивание, а не продажа, поскольку эта продажа осуществляется по ценам заведомо значительно ниже мировых. При этом общеизвестно, что наши полезные ископаемые из-за сложных климатических и геологических условий имеют стоимость выше мировой. Кроме того, наши горе экономисты и вся пишущая на эти темы братия напрочь забыла, что полезные ископаемые стоят ровно столько, сколько вложено в них человеческого труда, а сами по себе дармовой стоимостью они не обладают. Поэтому кажущаяся даровость наших недр лишь до тех пор пока не износится окончательно техника при помощи, которой добывают, и не разрушится окончательно инфраструктура добычи и переработки, а этого осталось ждать очень недолго. Проще говоря, стоимость наших полезных ископаемых это стоимость (складывавшаяся из прибавочного труда) вложенная нашими отцами и дедами в средства добычи, переработки и доставки, а сегодняшний рабочий всего лишь переносит эту стоимость на добытый продукт, а сам в силу высокой стоимости своей рабочей силы ничего не добавляет. То есть происходит выкачивание стоимости запасенной в основных средствах добывающей промышленности и смежных отраслей на запад. Именно этот поток стоимости в отсутствие стабильного воспроизводства стабилизирует наш псевдорынок. По этой причине компрадорская буржуазия и определяет в нашей стране экономическую политику. Она как раз и находится рядом с этим потоком, регулируя его и по возможности пуская ручейки стоимости утекающей из страны в свой карман (который по большей мере располагается в западных банках). А поскольку за выкаченные из нас ресурсы запад расплачивается своим второсортным залежалым ширпотребом другая часть компрадорской буржуазии сидит на регулировании потока этих товаров в нашу страну и тоже от него кормится. Да и трудовому люду перепадает - создается изобилие импорта (голубой мечты российского потребителя) на прилавках, правда при этом гробится отечественное сельское хозяйство и легкая промышленность, но для управленца-компрадора действующего в интересах своего кармана потеря невелика. При этом надо особо отметить, что иначе как перекачивая стоимость, запасенную в наших основных средствах, на запад ее невозможно трансформировать (хотя бы частично) в заветный для обывателя ширпотреб и желанный для буржуя компрадора активный конвертируемый капитал. Таких механизмов в советской экономике в принципе не могло существовать и создать их срочно тоже оказалось невозможно, да и ни кто не озаботился этой проблемой (поскольку о ней и не подозревали "отцы реформ", и вряд ли сейчас подозревают).

Итак, общенародная собственность трансформированная ныне в национальный капитал (его постоянную составляющую), являющийся единственно реальным капиталом нашей страны (поскольку переменный капитал - рабочая сила слишком дорог), уничтожается, точнее растранжиривается по трем основным направлениям:

- утекает на запад;

- оседает в карманах компрадоров, создавая новый вторичный капитал, зачастую непроизводительный, на который так уповают горе экономисты из правительства, что он наконец-то будет инвестироваться в производственные отрасли. То есть туда, откуда его украли: воры усовестятся и отдадут награбленное;

- крохи с барского стола перепадают трудящимся, создавая для него иллюзию приличной жизни: полных магазинов и т.д. По этой причине не происходит пока всеобщего обнищания масс - того фактора, которого не достает для полноценной революционной ситуации”. Бумбараш -2017" №4 (23) 1995)

Здесь необходимо обратить внимание на механизм подкармливания. Понятно, что, грабящие нашу страну буржуи “за просто так”, с народом делиться не будут, но хотят того они или нет средства которые они оставляют в стране по своеобразным каналам перераспределяются и доходят практически до всех.

Первым каналом такого перераспределения является налогообложение, через которое государство, превратившееся по сути в собес, подкармливает госслужащих, бюджетников и пенсионеров. Государство содержит атавизмы, сохранившиеся со времен социализма: общественную сферу потребления, коммунальную сферу, дотационные производства. Хотя правительство спит и видит, как бы избавиться от необходимости тратиться на социальную сферу, оно понимает, что одним махом уничтожать бесплатное здравоохранение, образование, прекратить дотировать коммунальную сферу и сельское хозяйство сейчас нельзя - это неминуемо вызовет социальный взрыв. Проводя такую политику, госаппарат вступает в неминуемый конфликт с капиталом, из кармана которого при помощи налогов оно изымает средства на эти нужды. То есть с точки зрения капитала деятельность государства по поддержанию этих сфер не нужна, и потому он всячески стремится уйти от налогов. Однако стремление переложить бремя налогообложения с капиталиста на граждан, в современных условиях (когда прибыль формируется из распродажи ресурсов, а не благодаря производству прибавочной стоимости, и можно налоги переложить на плечи работников вставив их в структуру стоимости рабочей силы, являющейся в конечном итоге тем источником который производит средства, необходимые на содержание государства) - это полный абсурд, так как источником средств является не живой труд, а прошлый, запасенный в разграбляемых богатствах и которые благодаря приватизации оказались в полной собственности капиталистов. Понятно, что капитал не намерен делиться этими богатствами с работниками, которые ничего не производят, не приносят ему никакой выгоды (хотя до капитализации именно эти работники их отцы и деды создавали то, что сейчас грабит капитал). И только необходимость в поддержании стабильности в стране заставляет капитал со скрипом расставаться с минимумом средств отдавая их в налоги. И как ни парадоксально в этом конфликте государство на стороне трудящихся и в оппозиции интересам капитала. Особенно это касается местных администраций. При этом нельзя впадать в другую крайность, и постоянно помнить, что это государство полностью пробуржуазное, и перераспределяет средства в пользу трудовых слоев оно исключительно в интересах всего класса капиталистов, обеспечивая стабильность в процессе разграбления. Кстати еще одной точкой конфликта между государством и капиталом является то, что государство, опять таки в целях стабилизации процесса грабежа навязывает капиталу правила это грабежа и одергивает самых ретивых и необузданных воров. То есть государство выражает не непосредственные, сиюминутные интересы капитала, а некоторые высшие, всеобщие, которые наш еще недостаточно цивилизованный буржуа не осознает и даже инстинктивно не чувствует.

Второе. Средства, которые компрадорам не удалось переправить на Запад, вложить в России в доходное производство практически невозможно, и поэтому почти все они вкладываются в потребление буржуазии, отсюда и ставшая притчей во языцах расточительность “новых русских”. Конечно прихоти свои они удовлетворяют в основном импортным ширпотребом, однако поскольку деньги у них шальные, не потребовавшие практически ни каких затрат и усилий, то они и не экономят на затратах на обращение. В этой сфере во всяких коммерческих фирмочках, ларьках, челноками и лоточниками занята огромная масса людей выпавшая из сферы материального производства (а это естественно им классовой сознательности и организованности не прибавляет). Из-за огромных издержек обращения идущих на прокорм этих людей, являющихся, по сути, мелкой буржуазией, розничные цены товаров порой более чем в два раза выше закупочных. Другая кормушка это сфера элитного обслуживания: строительство, ремонт, отделка жилья для нуворишей, вождение и ремонт транспорта, охрана и т.д. При этом, такое перераспределение средств может иметь несколько уровней: на самом верхнем продавец нефти, он платит подрядчику на строительство своей виллы, который в свою очередь покупает какой-то товар в коммерческом ларьке, а тот в свою очередь оплачивает услуги работяги ремонтирующего его “жигуленок”, работяга же покупает бутылку у бабули торгующей рядом с метро, и всех их стрижет криминал. И все вроде при деле и сводят концы с концами, при этом по мере снижения уровня обслуживающей категории доходы соответственно уменьшаются, а массовость этой прослойки растет. Таким образом, процентов десять разворовывают страну, а процентов шестьдесят их обслуживает и все довольны. Не все регионы при этом находятся в равном положении, жируют в основном крупные городские центры и районы, в которых есть, что вывозить и продавать за рубеж, там же где нет “новорусских кормильцев” люди просто бедствуют и вымирают.

Как мы видим количество занятых в материальном производстве и соответственно людей занимающих положение в структуре общественных отношений присущее рабочему классу катастрофически уменьшается. И даже те, кто остается на производстве все менее и менее зависят от него поскольку на зарплату не проживешь, приходится калымить на стороне или жить за счет других членов семьи спекулирующих или работающих в описанной выше сфере обслуживания. Важно отметить, что в “нормальных” буржуазных обществах в результате долгой и упорной классовой борьбы были выработаны определенные механизмы против деклассирующего воздействия. Там, к примеру, уволенный работник, переходя в разряд безработных, не порывал своих связей с классом, он пополнял резервную армию работников. У нас же полностью отсутствуют (атрофированы за годы советской власти и еще не восстановились) эти механизмы. Наши работники, относительно легко выпадая из производственной сферы, получив легкие деньги за одну временную работу в сфере обслуживания нуворишей, затем за другую, третью привыкают к такому образу жизни, надеясь, что авось такие шабашки никогда не кончатся.

При этом необходимо сделать некоторые коррективы в своих взглядах и честно признать, что рабочий класс априори не обладает стремлением к социализму и коммунизму. Конечно, услышав это утверждение, большинство считающих себя марксистами обвинят меня в оппортунизме, да и честно сказать мне самому хотелось бы оказаться неправым в этой ситуации, но факты из объективной реальности убеждают в том выводе, к которому я пришел, и сейчас попытаюсь его обосновать.

Прежде всего, наглядные факты: отсутствие всякой революционности и стремления к коммунизму у рабочего класса развитых капиталистических стран. Борьба за свои права, за повышение уровня жизни - этого сколько угодно, но ни о каких коммунистических преобразованиях нет и мысли. Это борьба в рамках буржуазного строя, при котором этому отряду рабочего класса в общем-то не плохо живется, а при умелой торговле своей рабочей силой, станет еще лучше. И этому положению есть вполне вразумительное объяснение. Дело в том, что фундаментальным интересом рабочего класса, как эксплуатируемого класса, является выход из под гнета эксплуатации. С этим я думаю ни один марксист спорить не будет. Однако как оказалось выход из этого состояния для рабочего класса и для отдельных его отрядов (в данном случае национальных) лежит не только в уничтожении классов как таковых, то есть в построении безклассового, коммунистического общества, но и в превращении в мелкого буржуа (что собственно и представляет из себя деклассирование, точнее смену классовой ориентации). При этом обращаю внимание на то, что для рабочего класса в мировом масштабе прекращение его эксплуатации возможно только через уничтожение классов. Но если во времена Маркса капитал мог подкупать только небольшую верхушку рабочей аристократии, то сегодня капитал настолько силен, что способен подкупать целые национальные отряды рабочего класса развитых стран. И, к сожалению как не жестоко это звучит, классовая борьба в этих странах превратилась по сути, не в борьбу против господства капитала, а в борьбу за увеличение взятки, которую дает капитал своему рабочему классу в обмен на классовый мир. И при этом этим взяточникам все равно, что они пользуются теми средствами, которые капитал получает за счет нещадной эксплуатации рабочего класса (братьев по классу) стран третьего мира. Реально рабочие развитых стран превратились из эксплуатируемых в эксплуататоров, поскольку потребляют продукта больше чем производят. Это положение вещей всеми силами пытаются скрыть капиталисты, пытаясь доказать, что рабочие развитых стран живут лучше, потому что лучше работают, то есть они получают по праву, то что на самом деле является взяткой. И в этом они сильно преуспели. Даже в странах нещадно эксплуатируемых, целью, к которой стремятся рабочие становится не уничтожение классов, а мелкобуржуазный рай - американский образ жизни. И мы в этом плане не исключение. Действительно рабочий класс России в начале века пошел на революцию потому, что для него возможность вырваться из под жестокого гнета буржуазной эксплуатации только одним способом через уничтожение классов, не обратно же в крестьяне подаваться, которых постоянно преследовал голод и мор. Сегодня же рабочие видят, что есть и другой выход на примере развитых капиталистических стран, чем мы хуже них (кстати, именно на эту удочку поймал свой рабочий класс Гитлер). А челночники и мелкие лавочники, которых сейчас в России более 20 миллионов это бывшие трудящиеся, производившие в свое время материальные и духовные ценности. Так что большая масса рабочего класса стремится перейти в эту категории мелких буржуа, при этом они напрямую зависят от мелких рыночников через семейные и мелкие хозяйственные связи.

На основании всего этого с прискорбием приходится констатировать, что российский рабочий класс в целом не является революционным классом, то есть классом, стремящимся к изменению социального строя. И он не прочь подписаться под заявкой на вступление в мировой клуб избранных - “золотой миллиард”, которую пишет наша буржуазия и политическая элита.

Но, несмотря на мощнейшее деклассирующее воздействие и падение численности, рабочий класс России, точнее отдельные его немногочисленные отряды существует, он борется, и за последнее десятилетие прошел великую школу классовых боев. Правда, из-за сильнейшего декалассирующего воздействия, описанного выше, эти бои имели не всеобщий, а только локальный характер, и при этом практически всегда оканчивались поражением по тем же (описанным выше причинам). Но в ходе них по крупицам набирался драгоценный опыт самоорганизации рабочих. Однако исключительно плохо то, что не нашлось никого, кто бы серьезно озаботился сохранением и распространением этого опыта. Этот упрек в первую очередь относится к так называемым коммунистическим и рабочим партиям, или группам. При этом существует даже интересная тенденция, чем крупнее такая партия, тем она меньше озабочена проблемами и организацией рабочего класса. Но даже самые лучшие из них, которые не брезгуют идти в народ и ставят своей целью непосредственную работу в трудовых коллективах, не идут дальше сиюминутной помощи рабочим в конкретных трудовых и социальных конфликтах. Со стороны даже складывается впечатление, что нахождение в среде борющихся рабочих, ощущение своей значимости, нужности, начинает становиться самоцелью. И как только конфликт затухает или переходит в стадию стагнации, то и борцы за рабочее дело покидают его, перепархивая на другой, не озаботившись даже тем, чтоб сделать разбор полетов, исследовать свои ошибки и промахи. Их трудно винить в таком стиле работы, это не вина, их, а беда. Они и так делают все, что в их силах. Другие же “коммунисты”-радетели за трудовой народ и этого не делают, опираясь больше в своей деятельности на “красных директоров” – национальную буржуазию.

Несколько слов об общих принципах организации рабочих.

Во всех эксплуататорских формациях эксплуататорские классы выполняют важную социальную функцию - они организуют производство, то есть они соединяют работников со средствами производства и регулируют между ними отношения. В идеальном случае, если социальные слои специализирующиеся на управлении выполняют свою работу в интересах всего общества, и выполняют эту работу достаточно квалифицированно, то нет необходимости в дополнительных оргструктурах, или альтернативной организации трудящихся, или других слоев общества. Но реальность далека от идеала, и на практике слои общества (классы) стоящие у власти, то есть управляющие государством и более мелкими социально-хозяйственными единицами, делают это исключительно в своих, узкокорыстных узкоклассовых интересах, которые совпадают с интересами всего общества лишь частично, и по мере развития вступают с ними в непримиримое противоречие, что ведет к социальным конфликтам. В этих условиях вполне естественно, что наряду с оргструктурами господствующих классов в обществе появляются и развиваются по мере обострения противоречий между общественными и узкоклассовыми интересами, альтернативные формы организации членов общества и в первую очередь трудящихся. На нижних ступенях развития главенство в альтернативных оргстуктурах трудящихся захватывают представители более прогрессивных по отношению к господствующим эксплуататорских классов (при феодализме - буржуазия), и в процессе революционного преобразования общества, альтернативная организация приходит на смену господствовавшей, сама становясь господствующей на данном этапе развития, и соответственно господствующим становится более прогрессивный эксплуататорский класс. В конечном итоге при капитализме, система, когда эксплуататорские классы управляют в своих интересах окончательно себя изживает. И как мы видим, альтернативной системой организации при капитализме становится организация трудящихся, в интересах трудящихся, и осуществляемая самими трудящимися. Конечно, капитал ожесточенно борется с этой организацией, которая как минимум подрывает его монополию в управлении общественными процессами. Он пытается разогнать их, обмануть, подкупить верхушку, но при этом нового более прогрессивного эксплуататорского класса не наблюдается, такого класса который оказался бы способен при современном уровне производительных сил править в своих узко классовых интересах и при этом не тормозить прогресс, а наоборот его подталкивать (как буржуазия на первом этапе своего правления).

То, что необходимость в эксплуататорских классах окончательно отпала при современном уровне производительных сил, показала практика социалистического развития в СССР. Впервые альтернативная организация трудящихся не была узурпирована новым “прогрессивным” эксплуататором, а стала господствующей. Впервые организация стала осуществляться в интересах организуемых, а не в интересах организаторов (которые практически всегда не совпадают с интересами тех, кого они организуют).

Позволю себе повториться и процитировать то, что написал в апреле 1995 г.: “Дело в том что фундаментальным отличием социализма от всех предыдущих формаций было то что государственное общественное управление на всех уровнях должно было осуществляться в интересах классов и общественных групп которые являются основными объектами управления, то есть управление впервые должно осуществляться в интересах тех кем управляют, а не в интересах тех, кто управляет, и этими управляемыми классами являются трудящиеся классы. В самом деле, раньше классы, стоящие у власти: рабовладельцы, феодалы, буржуазия - осуществляли управление эксплуатируемыми трудящимися классами в своих интересах. Для решения этой, никогда раньше не возникавшей задачи - управлять в интересах управляемых, был предназначен такой социальный инструмент трудящихся классов, как диктатура пролетариата, то есть класса, во-первых, наиболее полно выражающего интересы трудящихся, при этом не сиюминутные, а долговременные, перспективные, во-вторых, в силу своего социального положения наименее подверженного разлагающему влиянию эксплуататорских классов. Однако сразу после Октября стало ясно, что не реально осуществить непосредственно пролетарское управление: кто-то должен работать в материальной сфере, да и для управления необходимы профессионалы. Стала складываться партийно-государственная система диктатуры пролетариата, которая должна была решить абсолютно новые, не имеющие аналогов в истории задачи социалистического общественного управления (в дополнение к обычным управленческим задачам). Первая: выявление того общественного интереса трудящихся, который необходимо сформулировать в виде конкретных общественных задач стоящих перед государством, на основе которых можно осуществлять планирование и управление. Вторая: подбор кадров ("кадры решают все") и формирование такого управленческого аппарата, который был бы заинтересован и был бы способен осуществлять управление в соответствии с интересами трудящихся. В первые годы Советской власти эти задачи были относительно легко разрешены следующими способами: во-первых, в конце XIX - начале ХХ века сформировалась мощная марксистско-ленинская научная база адекватная историческому моменту, позволившая партии выявить интересы трудящихся и сформулировать задачи стоявшие перед страной после революции, во-вторых, существовали закаленные в революционной борьбе и прошедшие жестокий отбор подполья, беззаветно преданные интересам трудящихся кадры; в-третьих, четко выдерживался принцип подбора новых кадров из пролетарской среды; в-четвертых, через партию и органы рабочего контроля оказывалось постоянное пролетарское давление на управленческий аппарат. Однако первый глубокий кризис поразил эту систему уже в тридцатые годы, резкий рост численности рабочего класса за счет крестьянства (захлестывание его мелкобуржуазной массой) в период индустриализации и коллективизации облегчили проникновение в управленческий аппарат буржуазных и мелкобуржуазных элементов, одновременно была усилена подрывная деятельность мирового империализма и белой эмиграции. Не без издержек с применением жестких мер (вплоть до репрессий к представителям надстроечных слоев общества) кризис был преодолен и "перестройка", которая была бы очень не кстати перед войной не состоялась. Однако все труднее и труднее становилось выполнять описанные выше две специфические задачи социалистического управления. И в итоге к началу горбостройки общество окончательно оказалось неспособным их выполнить. Во-первых, произошла полная дезориентация механизма определяющего цели и задачи системы управления, поскольку произошли огромные изменения в интересах тех слоев населения, которыми необходимо управлять. Во-вторых, ослабло влияние трудящихся масс на аппарат управления (полностью снято давление, обусловленное диктатурой пролетариата) да и сами трудящиеся массы отягченные излишней личной собственности и мечтой о мелкобуржуазном рае (подробнее смотри "Бумбараш-2017" за февраль 1994 г.), стали более снисходительно смотреть на извращения в сфере управления. Управленческий аппарат обособился, обюрократился, стал независимою кастой со своим специфическим интересом, который не совпадал с интересами тех слоев, которыми он должен был управлять, и это несовпадение все больше и больше усиливалось пока не достигло критического уровня. При этом старая социалистическая идеологическая установка, обязывала управленцев действовать в интересах трудящихся, а с другой стороны управленцы обладали только административной властью и не имели доступа к экономической, которая находилась в ведении государства. Из этого видно, что заинтересованными в капитализации в первую очередь были представители аппарата управления, заинтересованные стать частными собственниками, чтобы иметь возможность управлять в соответствии со своими интересами”.

Необходимо особо указать на то, что при социализме, то есть при управлении в интересах трудящихся не было необходимости в альтернативной их организации, за весь период существования СССР не было создано ни каких альтернативных организационных структур, напротив оргструктуры бывшие при капитализме альтернативными и на этапе становления социализма еще некоторое время сохранявшие черты альтернативности - профсоюзы, постепенно интегрировались в господствующую систему (о чем ниже). Буржуазная пропаганда приписывает отсутствие альтернативных организаций жестокости и репрессивности режима Сталина, подавлению всякого инакомыслия. Но как они могут понять своим узким буржуазным умом, что можно более рационально управлять обществом без постоянной борьбы со своим трудящимся людом, которая и порождает альтернативную организацию. Они исходя из опыта буржуазного общества, не могут представить себе, что может существовать государство, в котором у народа просто нет необходимости в альтернативной организации. Кстати по поводу репрессий. История учит, что ни какие репрессии не способны уничтожить альтернативную организацию в обществе, напротив, в эксплуататорских обществах репрессии, в основном, и направлены против альтернативных организаций трудящихся. И репрессии тем жестче, чем сильнее альтернативная организация трудящихся, чем больший размах она приобретает.

К сожалению, даже для реставрации капитализма не потребовалось альтернативной организации, достаточно было управленческому аппарату, выйти из под контроля трудящихся и продаться капиталу.

Такое длинное отступление понадобилось для того, чтобы показать необходимость в современных условиях альтернативной организованности трудящихся и в первую очередь рабочих, поскольку сегодня в России капитализм со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

Стандартными для буржуазного общества являются следующие альтернативные формы организации трудящихся:

- временные и локальные организации, и объединения рабочих, создаваемые на ограниченное время, для решения конкретной задачи;

- профсоюзные и протопрофсоюзные организации;

- рабочие партии.

Важно отметить, что эти организации действуют исключительно в сфере отношений между работниками. Монополию на регулирование отношений работника и средств производства, их соединение в буржуазном обществе остается всегда у капиталиста.

(продолжение следует)

1998 - 1999
Сахонько Е.Б.